Психологический винегрет

Всем известно о сложившейся среди психологов традиции использовать в своей работе методы и приемы, рожденные в разных школах психологии, часто противостоящих в убеждениях. Это удобно и часто даже необходимо. Поскольку в психологии нет единства взглядов на сам предмет нашей науки, все наши ученые действуют по сюжету басни Эзопа «Лебедь, рак и щука», а рядовым специалистам работать приходится ежедневно, и универсального набора инструментов научное сообщество в отрасли предоставить не может. Поэтому рядовым психологам приходится кропотливо собирать пазл.

Если клиент повторяет одни и те же мысли, которые считаются деструктивными, его необходимо переубедить, а для этого требуется майевтика, например, — орудие когнитивно-поведенческой терапии. Если человек жалуется на боли в животе «на нервной почве», подбираем что-то из телесной терапии. Все понимает, но выразить не может, совсем как собака, — будем рисовать, благо методов целительного рисования достаточно. Не может никак что-то вспомнить или осознать или выйти из «порочного круга» — применяем гипноз и лезем в подсознание поглубже. Вот так и получается сборная солянка своими руками, и вкус ее у каждого повара будет свой. И это мы пока говорим о стандартных задачах.

А скажем, работа с глухими или слепыми клиентами требует особенных навыков. Где брать инструменты, если специалист не владеет жестовым языком, а основное средство воздействия на пациента это, как правило, богатая эпитетами обращенная речь? Это большое затруднение, ведь эпитетов и метафор у родившихся глухими не существует. Если вы скажете ему взять себя в руки или взяться за ум, он выполнит это буквально, обняв самого себя и свою голову. И как помочь тому, кто ни нарисовать, ни написать из-за отсутствия зрения не может, а его случай как раз для нейрографики? А как помочь парализованному человеку в таком же случае? Ведь у них такие же чувства как и у всех остальных, возникают по одним и тем же законам и имеют такую же структуру и механизмы работы.

Ответ на все эти справедливые вопросы дает теория саногенного мышления. Она примирила между собой разные взгляды на предмет. Наш научный предмет — это эмоции. Эмоции — это реакции на происходящее вокруг нас или внутреннем мире нашей памяти и воображения. А то, как они переживаются и какие ощущения вызывают, какими мыслями сопровождаются — это производное от эмоций, механизм их реализации. И задача любого психолога заключается оказании помощи человеку, нуждающемуся в прекращении действия на него эмоции, то есть в устранении реакции на какое-либо событие. В этом процессе будут и размышление, и воспоминания, и мышечные усилия, и дыхание. Это всё компоненты эмоции, с ними мы и работаем. Можно сказать, что психолог приводит их в порядок. Их немного, видите? Значит, можно обойтись небольшим набором инструментов на все случаи в практике, главное правильно их применять. Так видим свою работу мы и так выглядят ожидания наших клиентов к нам.

И если специалист имеет иные интересы, то клиент будет разочарован результатами психологической помощи. Например, психоанализ не ставит своей целью облегчить страдание человека, для психоаналитика важно всего лишь дать клиенту выговориться, чтобы он мог понять источник страданий. И это при современных достижениях психологической науки, когда уже открыты и описаны закономерности поведения и механизм эмоций и научения. Психоаналитики упорно продолжают свой поиск с нуля, будто этих знаний не существует. И этот поиск занимает годы даже у опытных психоаналитиков. К тому же, многие люди и сами прекрасно знают, что вызывает у них эмоциональную реакцию, поэтому им психоаналитики без надобности. Именно поэтому мы отказались от такого формата работы — мы знаем что ищем и где это искать. И всегда быстро находим искомое. Это острое зрение нам дают современные знания из нормальной физиологии и биокибернетики, ведь теория саногенного мышления опирается на них.

Обратная регуляция эмоций у человека, как и у всех высших животных отсутствует. То есть, если вы скривите рожицу, изображая гнев или обиду, сама по себе эта конфигурация мышц эмоцию гнева или обиды не вызовет никак. Ровно то же самое можно сказать и о гормонах. Если вы съедите в таблетках дозу адреналина, вы безусловно ощутите прилив сил и возбуждение, однако полноценного гнева и агрессии не случится до тех пор, пока вы не выберете цель для разрушения и не найдете причину для этого действия. А выбор цели и осознание причины агрессии всегда запускает реакцию гнева и без таблетки адреналина.
Недостаток медикаментозных способов лечения эмоций кроется именно здесь. Как только препарат окончил свое действие и его остатки вышли из организма с мочой, все возвращается на исходную и требуется новая доза препарата. Именно поэтому таблетки пьют месяцами и даже годами. И все они имеют противопоказания и побочные действия, что тоже нельзя отнести к преимуществам такого подхода. Препараты создают ситуацию, когда человеку все также плохо, только он об этом не знает, поскольку лекарство отключило группу рецепторов, воспринимающих это «плохо». Человеку надо осознать себя, иначе он, даже расслабленный телесным терапевтом или лекарством, не сумеет внести изменения в свой способ реагирования на травмирующую ситуацию. Тут исцеляет функция внимания, чем прекрасно владеют гештальт-терапевты. Правда они игнорируют необходимость разорвать эту связь между действиями ума и работой мышц и гормонов, оставаясь удовлетворёнными только самим фактом осознания, считая его достаточным. К сожалению, этого мало для избавления от душевной травмы, хотя безусловно сильно облегчает страдание и является весьма совершенным средством психологической помощи в сравнении с перечисленными ранее. Гештальт уделяет большое внимание опыту и осознанию отношений клиента с окружающим миром и самим собой, что важно, поскольку эмоции возникают именно в отношениях и являются результатом этих отношений. Этот подход во всяком случае целостный. Человек тут активный участник исцеления, а не пассивный объект манипуляций специалиста. Гештальт-подход позволяет выработать стратегию выхода из череды страданий, но не меняет автоматизма реакции целенаправленно, не вторгается в саморегуляцию эмоций. А клиент ждет именно этих перемен, смены способа реакции, что будет означать смену типа эмоции, когда, например, обида становится принятием или даже чем-то забавным и больше не болит.

Такие эффекты возможны спонтанно и в гештальт подходе, и когнитивно-поведенческой терапии, но возникают они совсем не по тем причинам, которые этим эффектам приписывают неквалифицированные психологи сомнительных школ. Если бы это было не так, то любой специалист из этих школ психологии с легкостью справлялся бы с задачей отключить автоматизм эмоции на каждой попытке. Статистика говорит о другом. Вот почему мы вынуждены были разрабатывать свой инструментарий, чтобы он затрагивал все компоненты реакции и тем самым вмешивался в сам ее механизм, в саморегуляцию эмоций и надежно, а значит безвозвратно менял его даже при отсутствии медикаментозной поддержки.

Немногое нам пришлось позаимствовать, хотелось бы больше. Многое оказалось ненужным для внедрения в автоматизм с участием сознания человека по его воле. Оказалось, что для отключения эмоции нужно пережить это событие по-новому, тогда оно теряет свою силу и больше не воспроизводится ни в ощущениях, ни в уме. Да, нам нужно внимание человека и его память, но к нашим инструментам это отнести нельзя. Это способности от природы. А вот управлять ими нам помогают вопросы. Этот инструмент правильных вопросов называется майевтика.

Мы применяем майевтику на участке умственных операций по выработке эмоции, чтобы изменить именно его. Поскольку эмоция, как всякая реакция представлена некоторым мышечным напряжением в теле, то с целью прекращения реакции используем нейромышечную релаксацию со всем богатством ее упражнений. Но применяем мы наши инструменты в процессе работы не поочередно и не порознь, а одновременно, очень выборочно и точно, внедряясь лишь туда, где и образовалась та самая связь между событием и человеком. И удаляем этот участок. Так возникает эффект «опыт есть, а реакции на него нет». Более того, она невозможна, поскольку связующее звено деактивировано и человек это осознает, он сделал это сам под контролем наших специалистов. Человек все помнит, все осознает, но никак не реагирует на это, не участвует в этом, он свободен.